Какими секретами поделились друг с другом алтайские и французские пчеловоды
Во Франции
тоже делают медовуху, но пока не спят на ульях. Об этом признались Эмиль Моль и
Александр Робар, побывавшие в гостях у алтайских пасечников. Французские
пчеловоды на прошлой неделе приезжали на Алтай, чтобы перенять опыт у коллег и
поделиться своим. В ноябре планируется ответный визит. В музее У Эмиля Моля в
городе Ажен, что под Тулузой, есть огромный музей пчеловодства, в котором
собраны экспонаты со всего мира. Когда он узнал, что в Алтайском крае тоже есть
похожий музей, то привез ему в подарок сапетку (старинный соломенный улей) и
дымарь, которому больше 200 лет. У нас соломенные ульи обмазывали для тепла
глиной, а в Европе надевали сверху колпак из соломы. Этого вполне достаточно,
так как зимой там обычно держится нулевая температура. Внешне соломенный улей
напоминает перевернутую корзину с отверстием на дне. Из этого отверстия пчелы
попадали в корзину поменьше, где складировали мед. Такие разборные ульи
придумали только в XVIII веке, а до того они были одноэтажными и когда
пчеловоды извлекали из них мед, то большинство пчел погибало. Посетители музея
в Ажене просят показать живых пчел. В барнаульском музее тоже собираются
сделать действующий улей, чтобы пчелы залетали с улицы, а их работу было видно
через стекло. На пасеке Но уже сегодня демонстрационный улей есть на пасеке
Петра Миллера, которая расположена в окрестностях поселка Нового Калманского
района. На пасеке периодически бывают туристы, желающие хоть чуть-чуть узнать о
жизни пчел. Там можно поспать на ульях без опасности быть укушенным. Устройство
представляет собой деревянный закрытый лежак, под которым находятся четыре
улья. В лежаке и верхних частях ульев есть небольшие отверстия, через которые
проходят запах и звуковая волна от крыльев пчел. Считается, что это комплексное
воздействие дает лечебный эффект. Во всяком случае, после десятидневного сеанса
сна люди ощущают себя свежими и бодрыми. Час сна на ульях, чай с медом, пергой
и пыльцой обходится посетителю пасеки в 500 рублей. «У кого болят суставы и
поясница, мы садим на эти места пчелу. Недаром раньше при встрече не
здоровались, а говорили: «Да укусит тебя пчела». Но если вас ужалит сразу много
пчел, то можно умереть, так как яд пчелы в 30 раз сильнее яда гремучей змеи», –
предупреждает Юрий Богуславский, председатель краевого кооператива «Алтай –
медовый край». Именно во владениях Петра Миллера в основном и перенимали опыт
французские пчеловоды. В тот день, когда туда приехали журналисты, на пасеке
шла насыщенная жизнь. У летка одного из ульев пчелы воевали с осой, которая
пыталась пролезть к ним за медом, а то и съесть пчелу, чтобы заправиться
хитозаном. Одни пчелы облепили ее со всех сторон, пытаясь задушить повышенной
температурой своих тел, сторожевые пчелы обороняли леток на случай, если оса
всё-таки прорвется. Говорят, в такой схватке погибает до 50 пчел. Недалеко
происходило таинство рождения новой семьи. Над ульями жужжал пчелиный рой.
Большая семья разделилась, и старая пчеломатка, собрав преданных ей
родственников с полными зобиками меда, кружила над пасекой, чтобы попрощаться,
перед тем как лететь на новое место жительства. Но пасечник перебил их планы,
ловко поймав рой. Для этого он намазал ловушку ферментом с запахом пчеломатки,
и пчелы облепили приманку плотной массой. Осталось только пахнуть на них дымком
из дымаря и ссыпать в новый улей. Так у Миллера образовалась новая пчелосемья,
которая до конца сезона может принести ему флягу меда. Во Франции На пасеке
Александра Робара 600 ульев. По французским меркам у него крупное
пчеловодческое хозяйство. Там в основном держат по 30 – 40 ульев. По нашим
представлениям, Робар – середняк. Не случайно французов поразил российский
размах. «Когда мы возили гостей по полям, они удивлялись нашим масштабам, –
рассказывает Юрий Богуславский. – Мы гектарами сеем медоносы, а они сотками,
часто натыкаясь на запреты, поскольку там всюду частная собственность». Но и
работая на небольших площадях, французы широко применяют механизацию. Если у
нас ульи в основном таскают руками, то там используют погрузчики и грузовички.
В одну такую машинку у Александра помещается 70 ульев. Пчеловодам было о чем
поговорить и обменяться секретами. Например, как лечить пчел. «Я даже записал
несколько рецептов, которые хочу у себя применить. В один входят молоко, чеснок
и некоторые другие вещества. Народные методы очень ценны, так как позволяют
обойтись без антибиотиков», – отметил Александр Робар. В России занимаются
глубокой переработкой пчелопродукции. И гости хотели узнать, как получать
цветочную пыльцу, пергу, трутневой гомогенат, личинку восковой моли, пчелиный
подмор, маточное молочко. Оказывается, так называемый трутневой расплод
заготавливают в тот момент, когда в нем созревает мужской гормон, поэтому он
повышает мужскую силу. На позапрошлой неделе трутневой расплод на этой пасеке
пробовал Джон Уор- рен, известный телеведущий программы «Поедим поедим».
Говорят, когда ему сказали, что он съел, Джон чуть не убил своих ассистентов,
так как принципиально не употребляет экзотическую пищу. В свою очередь французы
поделились с российскими коллегами секретом производства конфитюров и леденцов
на меду, а также поведали, как запекать бутерброд с козьим сыром и медом. Во
Франции пчеловоды тоже делают медовуху, но продавать алкогольную продукцию не
имеют права. Поэтому они ставят ее для себя либо продают мед для тех, кто имеет
лицензию на производство алкоголя. А вообще там больше пьют вино. Александру
понравилась идея лечебного сна на ульях. Он и сам слышал от своих друзей, что
их успокаивает жужжание пчел. Но проблема в том, что у него пчелы злые. И без
защитного костюма к ним подходить нельзя. Если говорить о серьезных вещах, то
ситуация в пчеловодстве двух стран похожая. Во Франции несколько последних лет
производство меда падает. Это связано и с неблагоприятными климатическими
условиями, и с болезнями. Пчелы гибнут, а это отражается на сельском хозяйстве.
Государство только несколько лет назад стало понимать, что пчеловодство очень
полезно для сельского хозяйства, и снижает налоги для мелких производителей.
Александр Робар платит всего 5% от выручки, хотя Эмиль Моль жаловался, что у
крупных хозяйств забирают до 40 – 50%. Когда журналисты пробовали мед с пасеки
Петра Миллера, то спрашивали, как отличить настоящий от подделки. В ответ Юрий
Богуславский сказал, что последнее время научились так подделывать мед, что
порой химический анализ не помогает отличить. Единственный способ – брать
только у проверенных пчеловодов. Если мед пощипывает горло или язык, значит, во
рту какое-то заболевание. А если у вас аллергия на мед, то организм не здоров.
Кстати, во Франции тоже борются за качество. Из 40 тысяч тонн съедаемого там
меда выявлено 8 тысяч поддельного. Местные пчеловоды считают это большой
проблемой и стараются ее решить, вступая в ассоциации, доказывая место
происхождения товара. «Потребитель должен твердо знать, что горный мед собран в
горах. Это позволяет сохранять марку и дороже его продавать», – объяснил
Александр Робар.
Комментариев нет:
Отправить комментарий